В воскресенье мы отправились на Птичий рынок. Возле входа продавались симпатичные морские свинки. Я вопросительно посмотрел на жену.

- Не пойдет — отрезала она, — наша была сухопутная.

Рыбки были молчаливы, а попугаи, похожие раскраской и болтливостью, вызывали у жены аллергию на птичий пух. Мне приглянулась мартышка, ее ужимки напоминали дочь в период полового созревания. Но жена пообещала лечь между нами трупом и пришлось уступить. В конце концов, с этой обезьяной мы знакомы едва ли пять минут, а к жене я уже привык.

Оставались собаки и кошки. Но собак нужно непрерывно выгуливать, а с кошками много хлопот: что-то плохо я представляю себя в роли продавца котят у метро. Итак — кот.

Нашего Кота мы узнали сразу. Он лежал в плексигласовом аквариуме, в окружении несмышленых котят. Котята тыкались мокрыми носами в его пушистое брюхо и сонно перебирали лапами. Кот спал. На аквариуме висела табличка — 'Кузя'. Продавец рассказала трогательную историю про тяжелое кошачье детство. Про то, как подросшая вместе с котом собака, чуть его не загрызла и бедняге не стало места в квартире.

Внешне наш избранник оказался породистым персом красивого серого окраса. Но документов, подтверждающих, что сплющенный нос не родовая травма, а признак породы, не было. По тем, пропавшим документам, кота официально величали Кайзер, но он легко отзывался на 'Кузю'. И мы его купили.

До дома добрались вполне благополучно — Кузя всю дорогу тихонько сопел под сиденьем в машине. Уже в подъезде, зная мое отношение к членовредительству, жена ехидно поинтересовалась:

- Ты уверен, что он не кастрированный?

Я напрягся. И не потому, что плохо отношусь к сексуальным меньшинствам, просто кастрированный кот мне напоминает Квазомодо, бесчеловечно изуродованного людьми. Я распластал Кузю на лестничной площадке и провел первичный урологический осмотр. В полумраке подъезда покрытые мехом кошачьи гениталии не были видны, а все толстенькое пушистое брюшко было в свалявшихся комках шерсти. Я попытался вызвать в себе чувства зоофила и провел рукой по кошачьей промежности. Кот взвыл, но хозяйство, кажется, было на месте.

В этот день с ревизией холодильника к нам в гости заявилась дочь. Увидев Кузю, она оставила в покое изрядно обглоданный тортик и напала на зверя. Вдвоем с мамашей они засунули его в ванну и отмыли детским шампунем. Потом его спеленали и, растерев почему-то моим полотенцем, высушили феном.
Здравствуй Кузя

Принявшего достойный вид Кузю, жена начала расчесывать, выстригая свалявшиеся комки шерсти. Кот противно помявкивал. Я не стал им мешать и удалился с пивом на кухню.
Идиллия в комнате раскололась душераздирающим мявом и грохотом. Прозвенели стеклянные брызги, и раздался вой. Я отставил бутылку и пошел на звук. Жена сидела на диване и в такт своим подвываниям покачивалась, вытянув на коленях руки с набухавшими кровью царапинами. Рядом валялись ножницы, и клочья кошачьей шерсти. Мы с дочерью столпились у тела пострадавшей.

Сквозь слезы и непрерывно текущие сопли удалось разобрать, что кот взревел от боли и спрятался под диваном, предварительно расцарапав в кровь руки жены. И, естественно, по пути разбил вазочку. Если честно, то за подобное отношение, на его месте, я откусил бы голову и разгромил всю квартиру. О чем и сообщил жене. Она снова завыла.

Свернутый текст

Мы с дочерью вооружились шваброй и залегли на полу. Под диваном, в самом дальнем и пыльном углу янтарем светились глаза новоявленного кастрата. Кот недобро урчал. На ласковые призывы, подкрепленные сосисками, он не реагировал. И как мужик мужика я его понимал.

Дочь стала осторожно подпихивать Кузю шваброй к внешнему краю дивана, а я пытался ухватить жертву доморощенного хирурга за выступающие конечности. Котяра оказался на редкость сметливым и не расслаблялся. Он непрерывно огрызался и стучал лапами по деревянной ручке, оставляя на ней глубокие царапины.

Наконец, он удачно вцепился когтями в швабру и подъехал на ней поближе. Боже, в каком он был виде! Сумасшедшие ярко желтые глаза. На морде и усах паутина, на хвосте столетняя поддиванная пыль. За полчаса общения с моей женой из красавца перса он превратился в бомжеватого кастрата. Даже взгрустнулось от пришедшей в голову аналогии.

Я прижал к себе настороженно затихшего зверюгу и успокаивающе почесывал за ухом. Понемногу Кузя успокоился, напружиненные лапы расслабились: и он хрипло замурчал! Мурлыкал он громко, слегка прикрыв глаза. Похоже, жена что-то напутала — надо быть последним идиотом, чтобы мурлыкать после кастрации. Дражайшая встала на цыпочки и, не прикасаясь к коту как обычно несла чушь:

- Ему плохо? Он хрипит? Я вызову скорую!

Кот открыл мутный глаз и, разглядев мучительницу, напряженно затих. Похоже, он и впрямь собирался захрипеть. Я разогнал женщин и отнес кота на кухню.

Мы пили с ним пиво и разговаривали, снимая стресс. Я рассказывал, как тяжело живется мужику, если в доме одни бабы, а Кузя понимающе взмуркивал. Немного погодя он разлегся кверху брюхом у меня на коленях, согревая душу мурлыканьем. Взаимное доверие располагало к интимным вопросам и я, тактично раздвинул кошачьи лапы. Хотелось убедиться, что отрезанное женой не отразится на репродуктивных функциях. Но осмотр опечалил — первичные половые признаки самца отсутствовали.

Я еще хлебнул пивка и снова разгреб шерсть. Признаки не появились. И, по всему судя, их никогда и не было. У меня на коленях лежала кошка. Достаточно крупная, симпатичная персидская кошка. С округлившимся животиком. И то, что жена отрезала, очевидно, было клочками свалявшейся шерсти с кровью от царапин.

Мы не пошли бить морду продавщице за подлый обман. Общие с кошкой переживания нас сроднили. И зовут ее теперь не Кузя. А вчера у Козы родилось четыре пушистых котенка. У нас в доме снова дети.