Тот самый Мюнхгаузен

История фильма началась с театральной постановки. Владимир Зельдин попросил драматурга Григория Горина написать пьесу о бароне Мюнхгаузене — актёр мечтал сыграть этого героя, но не было подходящего материала. 

Горин взял за основу сюжеты немецкого писателя Эриха Распе и написал пьесу «Самый правдивый». Поставленный по ней спектакль назывался «Комическая фантазия…» и шёл с невероятным успехом! 

Посмотрев постановку, режиссёр Марк Захаров решил немедленно перенести её на экран.

В образе барона Мюнхгаузена режиссёр Марк Захаров видел только Олега Янковского, хотя против него были и худсовет, и сценарист Григорий Горин. Худсовет считал, что Янковский годится Мюнхгаузену в сыновья, а Горин не верил в способности актёра сыграть ироничного, тонкого и хитрого барона — он знал Янковского как исполнителя ролей волевых и жёстких людей. Потом Горин признавался, что взять другого актёра было бы непростительной ошибкой.

Съёмки проходили в немецком городе Вернигероде. В массовке и эпизодах принимали участие немецкие актёры, был и немецкий каскадёр. Как-то Александр Абдулов предложил ему помериться силами — побороться даже не на руках, а на пальцах. Сцепились указательными пальцами, начали друг на друга напирать, и тут раздался хруст… Немецкий каскадёр случайно вывихнул Абдулову палец. Пришлось накладывать гипс. Захаров был жутко недоволен таким ребячеством. В ходе дальнейших съёмок Абдулов умудрился сломать ещё и палец на ноге — отказался от дублёра в сцене с прыжком с забора.

Одной из самых сложных оказалась сцена с выходом из леса оленя с вишнёвым деревом на голове. Планировали привязать ветки к рогам оленя из местного зоопарка, но оказалось, что олени как раз только сбросили рога и привязывать просто не к чему. Попробовали снимать чучело, но его ненастоящесть выдавали стеклянные глаза. 

Тогда решили снимать не оленя, а марала, но он не понимал, что от него требуется и вместо прохода перед камерой начинал перед ней валяться. В конце концов марала удалось приманить лакомством, и он прошёл по нужному маршруту. Но это была только половина дела… С «вишнёвым деревом» на голове ходил балетмейстер из Театра оперетты, который перед этим изучил проход марала и старался попасть в такт с животным. После чего дерево вырезали и совместили со съёмками марала.

Фильм почти не пострадал от цензуры — из него перед премьерным показом вырезали всего две сцены. 

В сцене с охотником, которому все говорили, что учатся по его книгам, усмотрели намёк на «Малую землю» Леонида Брежнева. Книга недавно вышла в печать и была внесена в школьную программу. 

Вторая правка касалась «Песенки пастушки» в исполнении Любови Полищук. Актриса тогда была в опале на телевидении и фрагмент с её участием вырезали. Пела за Полищук певица Жанна Рожденственская. Позже «Песенку пастушки» вернули на место.

Еще одна правка случилась гораздо позже. В 1990-е годы была вырезана часть диалога Мюнхгаузена и пастора из первой серии. Диалог звучал так:
— Я читал вашу книжку… Что за чушь вы там насочиняли, барон?!
— Я читал вашу — она не лучше.
— Какую?
— Библию.

Знаменитая фраза барона Мюнхгаузена: «Умное лицо ещё не признак ума…» — в сценарии звучала как «Серьёзное лицо ещё не признак ума…» Олег Янковский случайно оговорился, но новый вариант очень понравился Марку Захарову. Он оставил его в фильме, несмотря на протесты Григория Горина.

Фонарщик Эрл.