Суп, который сварил Алекс | Арина Крючкова
Дина просыпается в девять утра – на улице темно, – и вставать ей совсем не хочется. Аж слёзы наворачиваются от того, как не хочется. Чёрт бы побрал эту зиму, вечную зиму. Как только сокращается световой день, Дине начинает казаться, что зима была всегда и всегда будет. Если она когда-нибудь разбогатеет, каждый ноябрь будет улетать на зимовку – и возвращаться только к концу марта, потому что пропустить весну в родных краях – это кощунство.
Вдруг телефон пищит сообщением от Алекса – уведомления от него Дина выделила особым звуком. «Выходи во двор, НЕМЕДЛЕННО!» – пишет лучший друг. Дина тупит сонной головой: какой двор, куда, зачем? Это из-под одеяла вылезать, что ли? Да ну вас… Но всё-таки вылезает, натягивает колготки, штаны, свитер. А потом садится на кровать в задумчивости. Что бы это Алексу делать у неё во дворе в девять утра, он же на другом конце города живёт и терпеть не может вставать раньше полудня?
«Точно выходить?» – уточняет Дина с надеждой на отрицательный ответ. В конце концов, работать можно и из кровати, и из горячей ванны (представляя себя в бассейне, а лучше – в море), а ещё сварить кофе – ведь кофе, как известно, единственный верный способ спасти мир. «Точно, не зря же я сюда припёрся! Нет, правда припёрся!» – пишет Алекс с кучей весёлых смайликов и отправляет такую же весёлую собственную рожу. Дина вздыхает. Друзья – это проклятье, особенно по утрам.
Приходится тащиться на улицу. Дина надевает пуховик, перчатки, зимние ботинки, наматывает вокруг себя огромный шарф, шапку натягивает аж до бровей. На самом деле она не мерзлячая, просто так выражает протест тёмным зимним утрам. Пусть ей будет жарко как летом! Всем декабрям назло! Алекс ждёт у подъезда – не во дворе, конечно, – и кто вообще в наше время зовёт друзей «во двор»? Но всё-таки тащит в рощу за домом, где не то чтобы снег – так, какая-то бессмысленная, угнетающая присыпка, едва видимый намёк на настоящую зиму, как все последние годы. Но эта вот самая присыпка вперемешку с гнилыми осенними листьями собрана в кучу («импровизированный сугроб», как объясняет Алекс), а посреди кучи водружена газовая гарелка.
– Ты вообще знаешь, какой сегодня день?! – торжественно спрашивает лучший друг.
– Зимний, холодный, мерзкий, – отвечает Дина, но Алекс смеётся и хлопает её по спине. Вечно весёлый Алекс, чистое зло.
– Двадцать третье декабря!
– Ну и что?
– А то, что это первый день после зимнего солнцестояния, и теперь дни будут расти!
«Очень долго, очень незаметно расти», – думает Дина, но это она уже по привычке, просто потому, что ворчать до первой чашки кофе – это её обязательная функция. А на самом деле внутри она – ну, может быть, не ликует, но стоит немного проснуться, как начнёт! Надо же, она в этот раз даже не обратила внимание на солнцестояние. Его же обычно активно отмечают знакомые, увлечённые скандинавской мифологией. Тонны фотографий в сеть выкладывают. Как можно было не заметить?
Молодец Алекс – он никогда не упускает возможности что-нибудь отпраздновать. И никогда не делает как все, поэтому вместо того, чтобы отмечать ночь с двадцать первого на двадцать второе, он первый удлинившийся день встречает. Зло-то он, конечно, зло, но в то же время – настоящее золото. Все эти мысли нежно роятся у Дины то ли в голове, то ли прямо в груди, но вслух она продолжает ворчать и канючить:
– А во двор-то мы зачем припёрлись? Может, кофе пить пойдём?
– А мы и пойдём! Точнее, уже пришли! – по-прежнему торжественно говорит Алекс и извлекает из рюкзака свою самую большую турку, бутылку воды и пачку кофе. Зажигает горелку, водружает на неё турку с кофе на дне, ждёт с минуту, заливает воду. Потом ещё извлекает из кармана палочку корицы со специальной крошечной тёркой, трёт в кофе. Дина на всё это смотрит как на льва в зоопарке – очень красиво, очень естественно, но колени дрожат и так и хочется убежать, потому что какого чёрта он задумал?!
Но Дина ничего не говорит. Она даже не пятится, хотя это ей большого труда стоит. Покорно принимает в руки чашку, стоит, обхватив её варежками. Алекс сует подруге в рот ледяной бутерброд с рыбой и, только сняв с огня, наливает в чашку кофе. Вид у него такой, будто он не Алекс, а сам Александр Македонский – и только что завоевал мир. Как бы то ни было, сердце одной девчонки (и без того, правда, давно ему принадлежавшее) он точно завоевал, когда наконец объяснил:
– В Исландии есть такой праздник – солнечный кофе. Там в некоторых деревнях зимой совсем нет прямых солнечных лучей, но в конце января – официально двадцать седьмого – всё-таки появляется настоящее солнце, буквально на несколько минут. Тогда исландцы варят на улице кофе, закусывают сытными бутербродами и веселятся. А когда солнце прячется, сворачивают лавочку до следующего дня. И снова веселятся через сутки! Так они меня вдохновили, что я и подумал: нам тоже совершенно необходим солнечный кофе. Но невозможно же ждать января. А сейчас – самый подходящий момент. Смотри, солнце-то уже немного есть!
Дина пьёт свой кофе и с каждым глотком добреет. Вот теперь всё как надо: Алекс – вечно радостное зло, она – счастливое кофеинизированное, и солнце, действительно, уже потягивается где-то за горизонтом: небо посветлело, начался морозный запах зимнего утра – прекрасный, на самом деле, запах, хотя пять минут назад она ни за что бы с этим не согласилась.
Но самое главное – с неба вдруг пошёл снег, настоящий, крупный, и он даже не тает, только коснувшись земли. Огромные хлопья падают на шарф и на кофейную чашку, и Дина – никаких больше нет сил ворчать – по-детски, по-алексовски радостно кричит: «Просыпайтесь и глядите, люди: у меня суп со снежинками!»
И так хорошо.
