Поэтому создается петля зависимости, находясь внутри которой, вообще невозможно понять что происходит и назвать это одним именем.
Был нормальный человек, внимательный и заботливый. Порой даже пугающе внимательный, душительно заботливый. Но он объясняет это неуемностью своего чувства, силой любви. Кстати ими же объясняются гневные вспышки («я просто испугался за тебя, за наши отношения»), сильная ревность («я боюсь тебя потерять»), уходы в игнор («я столько делаю, а ты опять чем-то недовольна).
В результате жертва чувствует себя неправильной, неблагодарной. Но поскольку она не понимает как «правильно», а признаться в этом не может, то делает то, что скажет партнер.
Интересно то, почему она не может признаться. Вам когда-нибудь доводилось оказываться в ситуации, когда вы не расслышали собеседника, просите повторить, но снова не расслышали? Стыдясь своей «глухоты» или нетолерантности к его «каше во рту», вы робко переспрашиваете в третий раз. И, представьте себе, снова не поняли. Тогда просто соглашаетесь с тем что есть, стараясь поскорее замести этот дурацкий эпизод под половичок.
С жертвой абьюзера происходит почти то же самое. Только ее «собеседник» намеренно неясен. Его стратегия — создать видимость объяснения, исказив все важное, напичкав двусмысленностями. И тогда виноват тот, кто не понял. Охотно виноват. Особенно, если родители, вместо того, чтобы в детстве контейнировать его чувства, многозначительно подкатывали глаза.
Так жертва оказывается в зависимости. Она что-то делает для «общего блага», не понимает что и зачем, а спрашивать небезопасно (слишком уж не хочется подкатанные глаза видеть). Например, увольняется с работы, сидит дома. Сужается круг общения.
Абьюзер заинтересован в том, чтобы у его жертвы было мало внешней поддержки, а лучше чтобы не было вообще. Ее одну он может контролировать, а вот других людей, которые могут задать «лишние» вопросы вряд ли. Встречаются с друзьями они исключительно вместе. И на этих встречах он просто душка. Внимателен, почтителен, галантен и ароматен. Жертва слышит в свой адрес «Ах как тебе повезло!», «Ты такая счастливая!». А ей, бедной, и возразить-то нечего. Приходится объяснять осунувшееся лицо авитаминозом. Потому что настоящие причины слишком сложны, неуловимы, необъяснимы и похожи на бред.
Итог таков, что жертве снова нечего предъявить абьюзеру. Как она может сказать, что он запрещает ей с друзьями общаться? С ума что ли сошла? Позавчера только общались все вместе и он сам, между прочим, это организовал.
Абьюзеры мастерски умеют предугадывать желания своих жертв и предвосхищают их. Например, он чувствует что жертва истощается и уже скоро начнет «выяснять отношения». Это опасная зона, так как есть угроза , что она вырвется. Поэтому, он не дает ей заикнуться о том, что она соскучилась без друзей, а сам приглашает их, опережая ее претензию.
Бедняжка опять с чувством вины. Как она несправедлива! Ведь можно подумать о нем плохое, когда он соорудил такой праздник?
Чувство вины - это узел той самой петли. За его пределы невозможно выйти. Когда абьюзер чувствует, что жертва близка к истощению (а, значит, к пробуждению, ведь боль разбудит кого угодно), то снова «подсыпает снотворное». Он «кормит» ее, попадая точно в потребность, и вместе с кормом внушает что она плохая и неблагодарная. Накормленная жертва чувствует радость сытости («наконец-то!») и вину за сомнения. На этом можно протянуть еще какой-то кусок времени до нового цикла.
Иногда, когда абьюзер «перегибает палку», жертва может он него уйти. Но пока она очнется и научится черпать силу в самостоятельности, он успеет подползти на коленях с самым душераздирающим раскаянием. Вернувшаяся жертва будет жить несколько месяцев в сладкой вате, все больше убеждаясь, что ее бегство — импульсивная дурость.
Итак, общий вид петли зависимости в абьюзивных отношениях таков:
1.Отсутствие нормальной поддержки в детстве потенциальной жертвы помогает абьюзеру легко вычислить и прицельно очаровать ее.
2. Он сказочно хорош первые месяцы отношений, его любовь не гаснет, а только сильнее распаляется. Из-за этой любви все его безумства, крики, ревность и даже насилие. Вина за это приписывается жертве. Она всегда «меньше любит», а, следовательно, больше виновата.
3. На энергии этой вины начинается подчинение жертвы себе. Абьюзер мягко, но настойчиво отстраняет ее руки от всех рычагов управления, уверяя, что так будет лучше. Почему именно отвечает так, чтобы невозможно было понять. Жертва, привыкшая не понимать, потому что никто с ней не был ясен, ведется.
4. Пока она покорна — он ласков. Но покорности требуется все больше, свободы решать — все меньше. Жертва начинает копить недовольство, задумываться, искать поддержки. Но, как выясняется, ее контакты стали ограничены, а она и не заметила как. В итоге, абьюзер заслоняет собой весь мир.
5. Попытка вырваться или изменить это гасится мастерски подогнанным обвинением.
6. Время от времени жертва «подкармливается» хорошим отношением. На исходе сил или просто профилактически. Так она никогда не «заканчивается», потому что продолжает виноватиться и не понимать.
7. Далее снова пункт 3.
Из этого очень трудно выйти в одиночку. И я как раз пытаюсь объяснить почему. Многие крутят у виска, слушая истории жертв абьюзеров, недоумевая, как можно было позволять так с собой обращаться. Они что слепые?