Война в кружевах"
С лёгкой руки Вольтера выражение «война в кружевах» стало применимо к многочисленным войнам 17–18 веков — длительным и кровопролитным.
Одни видят в этом словосочетании напоминание об эпохе, ещё не в полной мере перешедшей на униформу, другие — свидетельство благородных правил ведения войны, согласно которым берегли солдат, и избежать кровавой битвы было одним из достоинств полководца…
Однако войны 17-го столетия были в кружевах и в самом прямом смысле слова. Появившееся в 15-м веке в Италии кружево к 17-му веку вошло в невероятную моду. Для начала оба пола стали отделывать им воротники-брыжжи, напоминавшие мельничные жернова, затем — сменившие их отложные воротники, а розетками из кружев — туфли и причёски. У дам кружева пошли на украшение платьев и косынок-фишю, у кавалеров — широкополых шляп и раструбов сапог.
Подобное щегольство стоило баснословных денег. В траты на кружева английского короля Карла II вынужден был вмешаться парламент страны. Когда король захотел к каким-то придворным торжествам новый кружевной воротник, парламент, посовещавшись, счёл расходы разорительными и посоветовал монарху… постирать старый.
Плетением кружев занимались целые города и сёла в Нидерландах, Центральной Германии и долине реки По.
Неудивительно, что этот регион оказывался в центре самых разных вооружённых конфликтов, вошедших в историю под названием «кружевных войн». Захватить кучу готовых изделий ценой на вес золота и тем более заполучить их создателей — опытных кружевниц — стало отличным поводом к началу военных действий. Родина кружева малин — город Мехелен (он же Малин) — в 17−18 веках много раз переходил из рук в руки: уж больно соблазнительны были трофеи.
На пагубной страсти к итальянским, голландским и фламандским кружевам разорялись целые семьи, так что властители Франции и Англии в конце концов запретили их ввоз, породив чудовищную по размерам кружевную контрабанду. Во Франции на протяжении всего 17-го века запрет вводили трижды, и каждый раз безуспешно. Поэтому незаконно ввезённые во Францию иноземные кружева подвергались публичному сожжению.
Одновременно ставленник кардинала Мазарини, всесильный министр финансов Жан-Батист Кольбер, начал весьма эффективно развивать импортозамещение: в своём замке близ Алансона он организовал настоящую школу кружевниц, пригласив туда мастериц с венецианского острова Бурано. Спустя год алансонские кружева уже было не стыдно подарить королю, а к концу столетия Франция обзавелась полноценной кружевной промышленностью…
Импортные или отечественные, но кружева покрывали французских кавалеров буквально с ног до головы, причём дворяне шпаги слыли большими модниками, чем дворяне мантии. Красавцы военные, будь то мушкетёры короля или гвардейцы кардинала, даже на поле боя блистали шитыми золотом перевязями и кружевными манжетами, чем заодно поддерживали экономику кружевопроизводящих районов.
Издав свой первый указ против роскоши в 1613 году, король Людовик XIII благоразумно не распространял его действие на военных. Другие правители тоже сквозь пальцы смотрели на мотовство и пижонство вояк. Люди, каждый день рискующие жизнью, мог- ли иметь маленькие слабости и даже нарушать королевские эдикты. Именно это предписывала европейская военная традиция, идущая от наёмников-ландскнехтов эпохи Возрождения, обладателей кричаще богатых костюмов. Императору Священной Римской империи Максимилиану I приписывали фразу: «Их жизнь столь коротка, а роскошные костюмы — их единственное утешение. Было бы несправедливо лишать их его». Его решением ландскнехты освобождались от соблюдения любых законов, связанных с модой. То же касалось и военных 17-го столетия.
Истории про кружевные перемирия, будто бы заключавшиеся во время Семилетней или Тридцатилетней войн для того, чтобы сражавшиеся без перерыва офицеры могли постирать и высушить свои многочисленные кружева, скорее всего, не более чем романтизированная легенда 19-го века. А вот история кружевных галстуков наёмников Нового времени, от которых берёт начало современный мужской галстук, вероятнее всего, правда.
В 1635 году участвовавшая в Тридцатилетней войне Франция завербовала хорватских наёмников, находившихся в перманентном конфликте с Габсбургами, в империю которых входила в то время Хорватия. После битвы при Рокруа в 1643 году наёмники были объединены в особый кавалерийский полк «королевских хорватов», получивший девиз «Nuc pluribus impar» («Как никто другой"), их слава отменных вояк укрепилась, а внешний вид стал образцом для подражания, в особенности же — белоснежные шёлковые шейные платки, украшенные изысканным рагузинским кружевом (Рагуза — до 1918 года название Дубровника). Их быстро переняли и французские офицеры, назвав их на свой манер «krvat» (от самоназвания воинов-хорватов — hrvat) или «cravate», как и по сей день называют галстук по-французски.
Новый элемент мужского туалета переняли и придворные модники, предпочитавшие целиком кружевные галстуки, а вступивший на престол в 1743 году в возрасте пяти лет Людовик XIV, став постарше, ввёл специальную должность краватье, то есть заведующего королевскими галстуками. И уже английский Карл II приобрёл франко-хорватскую новинку за астрономическую сумму в 20 фунтов и 12 шиллингов при полном попустительстве парламента. Кружевная война вступила в экономическую фазу.
