Как приготовить пасту "Карбонара":

Нарезать грудинку мелкими кубиками.
Разогреть сковороду, растопить 1 ст. ложку сливочного масла и отправить туда грудинку. Добавить 2 зубчика чеснока, предварительно раздавленных ножом. Грудинку обжаривать на маленьком огне 10 минут, из неё должен вытопиться жир, но она должна остаться мягкой. После обжаривания чеснок убрать.
В кипящую воду добавляем 1 ст. ложку соли, 1 ст. ложку оливкового масла и спагетти. Варим так, как указано на упаковке спагетти, - важно соблюдать указанное время варки, чтобы сварить спагетти правильно.
У трёх яиц отделить белки от желтков. Отправить в миску 3 желтка и одно яйцо с белком, посолить и поперчить (по 1 щепотке), хорошо взбить и добавить 2 ст. ложки натертого сыра. Перемешать.
Готовые спагетти откинуть на дуршлаг, предварительно оставив 1,5 стакана воды, в которой они варились.
Выключить огонь под сковородой с грудинкой, отправить туда спагетти, добавить 1 ст. ложку сливочного масла и вылить взбитые яйца с сыром.
Все тщательно перемешать, постепенно добавить 1 стакан воды от спагетти и 2 ст. ложки сыра, постоянно перемешивая, чтобы яйца не свернулись.
Распределить спагетти по тарелкам, сверху добавить грудинку, посыпать черным молотым перцем и тертым сыром. Паста карбонара готова.
Всегда вкусно!

Надо три. Или пять.
Ты ж не для себя фоткаешься, ты для подруг же.
А подруги твои фотки под лупой будут рассматривать.
Рассматривать и рассказывать про недофотошопленный целлюлит, про неудачный ракурс на шестом фото справа в пятом ряду: там у тебя на нём три подбородка и жопа набок.
И тебе так с дружеским типа сочувствием в личку пишут: "Ты это...Не обижайся только, но вот эту фотку-то удали"
Так начинается бабье лето.

Бабье лето.
Бабье лето начинается в июне, и к нему готовятся весь год.
Шныряют с осени по распродажам, и хапают летние шмотки с 90% скидками.
Умная и запасливая баба всегда покупает летние вещи осенью и зимой.
Во-первых, дешевле, а во-вторых, жизнь такая нестабильная: то кризис экономический, то санкции, то Мизулина трусы кружевные запрещает.
Неизвестно что там летом вообще будет.
До шоппингов ли вообще?
Так что лучше втариться сразу про запас.
Летом все бабы очень счастливые, потому что надеются, что на курорте у них случится красивый роман с настоящим полковником.
Ну, или хотя бы кратковременный и не очень красивый, и вообще с аниматором в турецком отеле.
А иначе для кого все эти шмоточные запасы-то делались?
Не для себя же.
К августу баба понимает, что лето уже кончилось, полковник не встретился, аниматор тоже, и пора уже ребенка в школу собирать, потому что наступает осень.

Бабья осень.
Бабья осень - это самое страшное время года.
Осенью бабе плохо.
У неё авитаминоз и перманентный ПМС.
Потому что видеть за окном четыре месяца серое говнище - это тяжёлое испытание для психики.
Особенно, если ещё мечты о несбывшемся романе не до конца выветрились.
Октябрь баба ещё кое-как переживает.
Покупает разноцветные шарфики, новые сапоги - тем и утешается.
Но вот шарфики куплены, сапоги на работу выгуляны, и что дальше?
А всё.
Смысл жизни как-то уже потерян.
И мозг начинает судорожно вспоминать: а раньше-то смысл вообще был какой?
Не всегда ж так паршиво жилось-то...
И, разумеется, подсовывает бабе воспоминания о каком-то Алёшеньке, который случился лет пять тому назад, и с ним было очень хорошо, хоть Алёшенька и оказался полным мудаком по итогу.
Но если бы не это - то с ним прям до сих пор бы можно было осень коротать.
Баба начинает об этом думать, а хитрый мозг начинает подсовывать бабе только хорошие воспоминания.
И вот уже баба даже не может вспомнить: а почему она, собственно, решила, что Алёшенька мудак?
Не мудак он.
Это баба сама виновата, дура!
Хороший он был, Алёшенька-то!
Хороший! Любил он бабу-то!
А баба любила его.
А любовью-то нынче разбрасываться дело невыгодное.
Надо ему написать.
Или нет.
Лучше в субботу с подружками втрепать литрушечку мартини - и позвонить.
Понятное дело, Алёшенька с бабой и разговаривать не станет.
А если и станет - то это ещё хуже.
Потому что он скажет:
- Я так ждал твоего звонка все эти годы! Ты где? Я щас приеду!
И приезжает.
И баба моментально трезвеет и не пьёт потом уже до Нового Года.
Ибо Алёшеньку чота так раскукурузило за эти пять лет, что прям так жить нельзя.
Ты ж был красивый, высокий, кудрявый, и стильный как Джеймс Бонд.
А почему сейчас ты пузатый, плешивый, и небритый обрыган в старом пуховике цвета дизентерии?
И тут хитрый бабий мозг такой - хоп!
И выдаёт воспоминание: а почему, собственно, Алёшенька был послан в жопу пять лет назад, с диагнозом "мудак"?
А потому что пить вдруг начал как слепая лошадь.
Всё становится на свои места, а авитаминоз переходит в настоящую депрессию.
Потому что жизнь говно, никому веры нет, Алёшенька стопудовый мудак, любить больше некого, ноги можно не брить - всё равно никто не увидит, и худеть тоже не надо - один хрен зимой под шубой никто не поймёт: есть там у тебя пять лишних кило, или нету.
Одна радость: шмотки летние покупать, и с подругами по субботам встречаться.
И к Новому Году ещё готовиться.
Потому что с Нового Года начнётся новый цикл: весна,...диета,...эпиляция,...лето,... отпуск,...полковник,...аниматор,...тетрадки к первому сентября, и Алёшенька в ноябре.
Главное - пережить бабью осень.
И Новый Год.
Л. Раевская

С 6 лет она торговала углем, а, едва достигнув 12-летия, устроилась няней и гувернанткой. Будучи маленькой нищей девочкой, Эмма мечтала, что однажды у нее будет большой красивый дом, дорогие наряды и украшения, прислуга, своя карета и много-много денег.

Она была необыкновенно хороша собой: роскошные волосы, отливающие медью, глубокие синие глаза, белая кожа и тело греческой богини. Вскоре Эмма оставила мать и работу служанки, и отправилась в столицу попытать счастье.

Она была скверно образована, а, кроме того, не обучена манерам. Впрочем, ее необыкновенная красота, живость ума и веселый нрав помогали прокладывать дорогу. Эмма увлеклась театром. Вскоре ее взяли работать в Друри-Лейн, но платили там крайне скудно, и Эмма была вынуждена влачить довольно-таки жалкое существование.

Однажды ее заметил человек по имени Джеймс Грэхем. Грэхем держал так называемый «Храм здоровья», и одну из ключевых ролей отвел совсем еще юной Эмме. Ее задача была проста — она должна была возлежать на специальном ложе в образе Гебы-Вестины, полностью обнаженной, и демонстрировать посетителям «Храма», как выглядит женщина с идеальными пропорциями тела.

Сотни мужчин ежедневно приходили в «Храм» любоваться на прекрасную Гебу-Вестину, Эмма надеялась, что с помощью одного из них она сможет осуществить главную мечту — превратиться в настоящую леди, великосветскую даму. Вскоре ее заметил баронет, сэр Гарри Фезерстоун. Он предложил Эмме стать его любовницей и украшением дома — она должна была развлекать гостей Фезерстоуна танцами, пением, игрой и шутками. Около полугода она жила, не зная ни в чем отказа, а потом забеременела. Гарри был в бешенстве: ребенок от любовницы никак не входил в его планы.

Положение Эммы было незавидным: связи со старыми любовниками были разорваны, деньги закончились, жизнь вдалеке от Лондона была невыносима. Эмма решилась написать старому знакомому, сэру Чарльзу Гревиллу, одному из завсегдатаев вечеринок в доме Гарри Фезерстоуна.

Он выделил на содержание любовницы небольшую сумму, так что ничего лишнего она себе позволить не могла.

Чарльз всерьез занимался просвещением Эммы — ей наняли учителей, которые, помимо всех тех искусств, которыми должна владеть светская дама, преподавали также общие науки.

Дядя Чарльза, Уильям Гамильтон, посланник английского короля в Неаполе, был человеком весьма состоятельным и не раз выручал незадачливого племянника из сложных ситуаций. Это был уже немолодой, однако очень активный и живой мужчина, спортсмен, весельчак, археолог, обожавший древности и искусство. Его первая супруга скончалась, и вскоре после этого он приехал в Лондон по делам, где и навестил племянника. Лорд Гамильтон был поражен красотой Эммы.

Гамильтон «выписал» Эмму из Лондона в Неаполь, оплатив расходы на ее поездку, в надежде скорее заполучить свое сокровище.

Девушка стала настоящим трофеем для пожилого Гамильтона — она была звездой местного общества, радушной и изобретательной хозяйкой, легкой, веселой, всегда в приподнятом настроении. В свою очередь Уильям окружил ее невероятной роскошью. Эмму представили ко двору, где она была встречена весьма радушно, а королева — Мария-Каролина, женщина волевая и решительная, дочь великой Марии Терезии и сестра Марии-Антуанетты, и вовсе сделала юную мисс Харт своей компаньонкой.

Вскоре случилось то, чего так ждала и к чему стремилась Эмма — лорд Гамильтон предложил ей стать его женой. Их свадьба состоялась 6 сентября 1791-го года. Жениху было 60 лет, невесте — 26. Наконец-то маленькая Эмма стала полноправной леди, но, помимо очевидных бонусов положения, она также была отныне единственной наследницей состояния Гамильтона.

Последней и, вероятно, главной любовью роковой красавицы стал адмирал и герой Англии — Горацио Нельсон.

Нельсон был радушно принят при дворе — еще бы, именно на его таланты и искусство рассчитывали Мария-Каролина и ее супруг Фердинанд, панически боявшиеся бунтарей. Для адмирала раскрыл двери своего дома и Уильям Гамильтон. Эмма, которая уже встречала Нельсона в Лондоне, была очарована отважным моряком. Он был женат, однако несчастливо, и даже не счел нужным таить от супруги связь с замужней женщиной. Гамильтон также, кажется, не возражал против увлечения супруги — в конце концов, это был не последний человек в Англии.

А Эмма, тем временем, забеременела от адмирала Нельсона. Он оставил супругу и открыто жил с леди Гамильтон в Лондоне — такая дерзость не осталась незамеченной обществом, и в госте к счастливым влюбленным заходило все меньше и меньше знакомых.

21 октября 1805 года в сражении у мыса Трафальгар адмирал Нельсон был смертельно ранен и вскоре скончался.